лишь намек на состояние вне Бога, вне света и истинного бытия.

Но главное: может ли Бог любви, возвещенный Христом, бесконечно карать
за грехи временной жизни? Неужели могущество зла столь велико, что оно будет
существовать всегда, даже тогда, когда "во всем" воцарится Господь? Впрочем,
ведь наши нынешние понятия о времени едва ли применимы к вечности. Не
обещает ли Слово Божие, что "времени уже не будет"?
Человеку пока не дано проникнуть в эту тайну. Но весь Новый Завет
свидетельствует против той мысли, будто Геенна -- некая непреходящая
реальность, противоположная Царству. Она есть "смерть вторая", небытие, уход
в ничто. "Жизнь" в эсхатологическом смысле слова есть только "жизнь вечная".
Царство Божие.
Толкователи уже давно заметили, что притчу Христову о разделении на
"овец и козлищ", на добрых и злых нельзя понимать буквально, ибо грань между
светом и тьмой чаще всего проходит через сердце одного и того же
человека. Однако, чем больше в нем света, тем полнее сохранится его личность
после того, как огонь Суда выжжет все нечистое [59].
Величие человека как образа и подобия Творца в том, что он может стать