находили, находят и будут находить эту веселость несовместной с духовным

подвигом, со священническим саном, однако не они, а он был избран для такого
конца; поневоле задумаешься. Их серьезность рукотворная, от человеков; а его
кончина -- от Бога. Что до обыкновения отца Александра вести себя, мне
вспоминаются слова очень злого критика христианства -- Фридриха Ницше.
Последний говорил, что христиане-де неубедительны для него самым своим
видом, потому что больно уж они "unerlцst" -- по ним не чувствуется, что
Христос их вправду искупил, избавил, вызволил из кабалы зла. Христианам
стоит иногда вполуха прислушаться к таким нападкам -- может быть, удастся
извлечь для себя "от противного" духовную пользу. Но сейчас я веду к тому,
что про отца Александра сам Ницше не смог бы повторить своего словечка
"unerlцst". Ликующая свобода чад Божиих, твердое знание, что смерть и ад в
самом деле бессильны, что от любви Христовой вправду ничто не может отлучить
-- "ни смерть, ни жизнь" (Рим. 8:38), -- в каждом жесте, в каждой интонации,
сквозь отчаянную каждодневную усталость. Это могло казаться "жовиальностью"
-- а было едва ли не буквальным исполнением слова апостола Павла: "Радуйтесь
всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь!" (Фил. 4:4).