светопреставления.

Действительно, Евангелия -- не стенограммы, и при передаче речей
Господних в них могли отразиться верования ранних общин. Но что породило
сами эти верования? Только ли народная фантазия? И разве могли бы они
удержаться столь прочно, если бы Христос не дал для них основания? Вспомним,
что уже начало Его проповеди в Галилее было связано с вестью о приходе
Царства Божия. Вычеркнуть эсхатологическую тему из Его учения -- значит
зайти слишком далеко.
Иные богословы, считая, что Иисус Христос по-человечески мог
заблуждаться, склонны видеть ошибку у Него Самого.
"Иисус, -- говорят они, -- жил чаянием скорого конца". Но такой взгляд
неприемлем для христианского сознания и противоречит Евангелию. Благовестие
Иисуса, взятое во всем объеме, подразумевает впереди длительное
время, предваряющее явление Царства. Это видно, как мы уже говорили, хотя бы
из притч о зерне, нивах, дереве, закваске. Да и сама Елеонская речь Господа
включает эту перспективу. "Времена народов", указанные Им, -- период
совершенно неопределенный. Разорение Иерусалима и всемирные бедствия названы